… Мы праздновали, как богоявление…

Арсений Тарковский со своей женой сидели рядом на  длинной банкетке  в зеркальном зале белого павильона в Коломенском. 

Это была первая встреча в каминном зале, который я  только что сделала специально для таких интеллектуальных посиделок. Нас, научных сотрудников, искусстведов и архитекторов было совсем мало: человек шесть.

Зал в деревянном флигеле  был оштукатурен,  побелён и украшен белым  шёлком французских штор ,  хрустальными люстрами, рядами дворцовых банкеток с синим сукном сидений (недавно нашла свою старую записную книжицу, а там был приколот маленький кусочек  этого яркого сукна – выбранный мною образец). На полу лежал белый ковёр. Но главным украшением был богатый камин , отделанный голубой обливной керамикой (18 века, теперь в 21 веке —  в каминном зале — выставки). 

Зал был прекрасен. Голос Тарковского звучал приглушённо, по-домашнему и стильно. Я впитывала его, наслаждаясь игрой слов и тугими спрессованными мыслями.

Только что посмотрела фильм «Зеркало» и голос  отца Андрея Тарковского  был для меня не бесплотным. А стихи были знакомы, будто мне доводилось когда-то их учить

Сколько  в фильме бесполезных переживаний. Красивых, умных, многозначительных, но ненужных. Отвлекающих от жизни.  Мешающих жить здоровому сознанию.

Маргарита Терехова, тонкая, изысканная,  всем своим дребезжащим телом и лицом с болезненными гримасами рассказывает без слов о страхе, о неумении жить и строить отношения.  Картинки имитации жизни вне любви и  подлинной заботы о тех, кто в ней так нуждался.

Переселение душ из матери в жену героя –  это проникновение в эмоциональную, перегруженную мусором лишних чувств  невоспитанную голову.

Чем жили эти прелестные женщины?  И жили ли они?  Фильм о том, что жизнь их только окружала: лесом, добротной избой, волнующимися на ветру травами,  водами лесного озера,  бушующим огнём  и птенчиком, зажатым в бесполезной руке. 

Да, рука может держать и топор. Но – не для созидания. Она отнимет жизнь, чтобы  на изящной скатерти появился обед.

Только и обед никому не нужен.  Мелькнёт день бессмысленного труда, и закончится.  И Лиза умрёт.  И ничего от неё не останется, кроме воспоминания о дне страха и цепочке бессмыслиц.

Оправдаю Тарковского тем, что он не мог даже предположить, что огромная страна рухнет под давлением, так хорошо прорисованной им в  гениальном фильме,  чувственности.  Но те, кого он заставил  жить, погружёнными в сон, в глубокий психотерапевтический транс, создали столько реальных богатств, что уже выросло новое поколение двадцатилетних, которые продолжают проедать  труд своих предков.

Неправда, что не было смысла в трудовых днях наших родителей. Они были настоящими творцами.  Их руки не были праздными.  В них была настоящая, созидающая сила.  И, если оглянуться по сторонам, мы её плоды увидим в каждом, окружающем нас,  предмете.

И мы у них в долгу. И мы их знаем не по фильму «Зеркало», и не по упадническим стихам.              

Вы уже поняли, о чём я. Да о том же, что предлагал и сам Тарковский — отец :

… и  Правды ради — вернутся к стихам,

    От которых

    Только помарки остались в тетради…